Аргументом в пользу свободной торговли всегда было то, что она обеспечивает максимальную конкуренцию, следовательно, максимальную эффективность производства, снижение цен и в конечном итоге выгоды потребителю. Аргументом в пользу протекционизма всегда было то, что свободная торговля чревата весьма негативными последствиями для национальных экономик, и в краткосрочной, и в долгосрочной перспективе. В краткосрочной она увеличивает безработицу и приводит к краху местных производителей. А в долгосрочной вынуждает более слабые страны заниматься малоприбыльной экономической деятельностью.
Конечно, обе стороны по-своему правы. Однако абстрактные преимущества свободной торговли или протекционизма никогда не определяют того, что происходит на самом деле. В конечном итоге это вопрос столь же политический, сколь и экономический. Как правило, о преимуществах свободной торговли заявляют те страны, которые в данный момент обладают самой высокой производительностью труда. Свободная торговля, несомненно, служит их национальным интересам. Она открывает возможность продавать свои товары на зарубежных рынках без тарифных санкций и иных барьеров. Из чего следует, что они могут вкладывать избыточный капитал в другие страны. Умеренно развитые страны, которые уступают экономически развитым, обычно пытаются вести себя протекционистски. У них есть ощущение, что если удастся на какое-то время защитить свой внутренний рынок от конкуренции с производителями из самых развитых стран, то они смогут повысить эффективность собственного производства и развить внутренний рынок настолько, чтобы противостоять открытой конкуренции. Для них это просто вопрос времени. Протекционизм - временная мера. В действительности же экономически слабые страны обычно настолько слабы политически, что протекционизм им не помогает.
Двусмысленность возникает, когда мы смотрим на сильные страны, прославляющие преимущества свободной торговли. Но они выступают за свободную торговлю лишь до определенного предела. Так, в XVII веке голландцы (тогда их называли Объединенными провинциями), которые были самыми эффективными производителями и торговцами в Европе, навязывали достоинства свободной торговли более слабым Англии и Франции. Однако это вовсе не означало, что голландцы не защищали определенные рынки. В 1663 году сэр Джордж Доунинг, британский государственный деятель, горько заметил о голландской политике: "Mare liberum (открытое море) - в британском морском пространстве, а вот у берегов Африки и Ост-Индии - mare clausum (море закрытое)". Только за право участвовать в мировой торговле британцам пришлось вести с голландцами три морские войны.
История повторяется и сегодня. Соединенные Штаты после 1945 года были самым эффективным производителем и поэтому всячески поощряли свободную торговлю. До сих пор ради укрепления политического альянса против Советского Союза США позволяли Западной Европе, Японии, Тайваню и Южной Корее участвовать в ряде протекционистских процессов. Это в определенной мере экономически усилило эти страны. Но как только в1970 году они стали конкурировать с Соединенными Штатами, последние высказали недовольство их протекционистской политикой. Но именно потому, что США ослабли экономически, они усилили протекционистскую политику, защищая свой производственный сектор. Американское правительство, как и другие правительства, столкнулось с внутренним политическим давлением, требующим сохранения рабочих мест и прибылей для местных предпринимателей.
Соединенные Штаты обратили взор к тому, что называется "возникающими рынками" для обозначения ряда крупных стран Юга, таких как Малайзия и Индонезия, Индия и Пакистан, Египет и Турция, Южная Африка и Нигерия, Бразилия и Аргентина. США рассматривали эти страны как рынки сбыта для своей промышленности, информационных услуг и биотехнологий, а также и для финансовых транзакций. Однако все эти страны исповедовали идеологию девелопментализма, которая вела их к протекционизму. Поэтому США объясняли им, что в эпоху "глобализации" подобная практика порочна и непродуктивна. Возникающие рынки были вынуждены открыть двери свободному рынку, что означало для США и других стран возможность инвестиций и производства.
Главными инструментами, которые были призваны навязать этот новый режим, стали Международный валютный фонд, министерство финансов США и Всемирная торговая организация (ВТО), которые должны были утверждать правила свободной торговли. Эти правила, разумеется, касались других, но никак не Соединенных Штатов. Проблема правил тем не менее в том и состоит, что другие тоже могут их использовать. Когда США совместно с Западной Европой попытались и дальше навязывать правила игры так называемым развивающимся рынкам, они натолкнулись в Канкуне на сопротивление в лице коалиции среднеразвитых стран, возглавляемых Бразилией, которые потребовали, чтобы правила работали в обе стороны - т.е. если Юг должен был уменьшить барьеры для свободной торговли, то США и весь Север должны проделать тоже самое (См.: Комментарий 122, 1.10.2003). США наотрез отказались, и встреча в Канкуне потерпела фиаско. Но куда более серьезная проблема подстерегала США. Интересы Европы и других стран Севера напрямую страдали от американского протекционизма, который обслуживает исключительно интересы США.
Едва Джордж Буш ввел тарифы на сталь, чтобы защитить интересы американских производителей в штатах, которые были важны для него с электоральной точки зрения (Западная Виржиния и Огайо, например), европейцы подали иск в ВТО, обвиняя США в нарушении обязательств. Они выиграли дело, получив право ввести встречные тарифы на американские товары, которые они угрожали ввести по отношению к штатам, важным для избрания Буша (Флорида и Мичиган). В результате Джордж Буш скрепя сердце отменил тарифы на сталь. Но европейцы не остановились. Они собираются применить те же встречные тарифы, если США не отменят налоговые льготы для операций американских корпораций в офшорных зонах. Кажется, они также идут вразрез с законами ВТО.
Но и этого было мало. Как только Джордж Буш заявил, что не позволит французам, немцам, русским и канадцам участвовать в контрактах по восстановлению Ирака, было сразу же сделано предположение, что это опять-таки противоречит соглашению ВТО. Совершенно неожиданно ВТО, по существу любимое детище и изобретение американцев, стала напоминать петлю на шее Соединенных Штатов. Свободная торговля, безусловно, прекрасная вещь, пока на себе не чувствуешь ее негативных последствий.
Иммануэль Валлерстайн
Перевод Бардиной Натальи |
