В этой связи в качестве примера можно указать на положительный вклад различных социо-аксиологических и социо-правовых исследований. Имевшиеся на эту тему социогенетические анализы, каждый на свой лад, привели нас лишь к новой шкале ценностей, ибо у нас сложилось мнение о том, что сформулированные ранее максимы поведения не обладают той ценностью, которую мы им приписали на основании имевшегося у нас прежде опыта. Каждый проводимый в соответствии со своим временем анализ диалектики нормативных и фактических ценностей, надежд и опыта, созидания и критики, утопии и реальности требует выхода за узкие границы собственной дисциплины. Например, нельзя отрицать, что те социологи, которые занимается только социологией, не могут поставить подобные вопросы во всей их общности и неспособны ответить на них, хотя постановка перечисленных выше вопросов должна была бы входить в круг решаемых ими проблем.
Таким образом, важно сознавать, что ощущающему свою ответственность перед фактами психологу или социологу требуется некая нормативная схема взглядов на жизнь, чтобы не заниматься постоянной подгонкой под происходящее вокруг (причем не только своих ожиданий, но и готовности к восприятию).
В этой связи особое значение приобретает сравнительное историческое рассмотрение историко-социального мира. История никогда не служила прикрытием для исследований прошлого, лишенных каких бы то ни было ожиданий. По-видимому, это понимал даже Маркс, утверждавший о всей предшествовавшей истории, что она превратится в "предысторию", едва лишь в мире воцарится не знающий господства человека над человеком коммунизм. Но при этом реальная история деградирует в подготовку будущего, ожидание которого непрестанно воспроизводится и остается воспроизводимым. История не может служить только основанием для надежд на будущее, опирающихся на скудный опыт. Любой связанный с будущим конструктивизм должен сочетаться с осознанием его условности, дабы сторонник конструктивизма не падал духом перед чередой эмоциональных взлётов и катастроф и исходил из внутренних побуждений.
Изыскивать доказательства таких зависимостей - высокая задача социологии. Наряду с неотъемлемой (хотя ныне и предаваемой забвению, о чём можно только сожалеть) задачей философии указывать нам, что является добродетелями, идеалами, ценностями и нормами, существует столь же непременная задача эмпирического исследования социально-исторического мира - показать, что находится под влиянием идеалов, добродетелей, ценностей и норм в конкретных условиях и на что они повлиять не могут. Как известно, моральные надежды никогда не поспешают быстрее, чем когда они не связаны с убеждением, что идеалы реализуются только в смысле асимптотического приближения к ним. Но именно потому, что мы не можем вполне войти в область идеального, и аппроксимация к трансцендентному вопреки всем ухищрениям страдает изъянами, для нас в нашем неизбежно ущербном положении может оказаться полезным известное высказывание Йозефа А. Шумпетера, если его рассматривать в качестве лозунга: "Способность сознавать условность собственных убеждений и всё же решительно отстаивать их отличает цивилизованных людей от варваров".
Заключительное замечание
Было бы излишне требовать от философов и социологов как носителей "святого и спасительного знания" (Макс Шелер), чтобы они на манер Сен-Симона и Канта развивали религию науки, на манер Спенсера - религию эволюции или на манер "взаимных" или "научных" социалистов - социальную религию. Но социологи должны иметь возможность вопрошать себя о том, что же такое их собственная этическая установка, имея в виду совершенно различные ценностные ориентации так называемого общественного мнения при демократическо-плюралистическом государственном устройстве. Например, ответ Макса Вебера состоял в возвращении всех нравственных и религиозных ценностей отдельной личности, которая тем самым становится единственным гарантом этического в культуре, которая сама по себе лишена этического начала. Вместе с тем Вебер обратил внимание на то, что ценностная индифферентность и неограниченное применение девиза "живи и давай жить другим" могут стать опасными даже при том либерализме, который противопоставил догматическим ориентациям лишь субъективность и самоуважение. Анализом этих апорий либерализма впоследствии занимались, например, Ханс Кельсен, Йозеф А. Шумпетер и Карл Р. Поппер.
|
