Сейчас вряд ли кого придется убеждать, что российская социология в конце Х1Х-начале XX вв. развивалась в русле европейской и мировой социологии и проходила аналогичный этап "нормального" развития и становления.
Основная масса исследователей в этот период была озабочена утверждением социологии как самостоятельной науки, обсуждала сферу ее компетенции, теоретико-методологические принципы и понятия. В центре внимания российских социологов были проблемы социальной динамики, фаз эволюции общества и общественных форм, "законов и формул" прогресса. Из этой линии возникла популярная до 20-х гг. трактовка общей социологии как "генетической". В изучении социальной структуры общества и социального поведения поиск в то время концентрировался вокруг определения общих понятий - инструментов теоретического познания ("социальное взаимодействие", "общественные отношения", "социальные связи" и т.п.) [32, с. 3-24]. Вне зависимости от декларируемой (либо приписываемой критиками и историками) ориентации того или иного социолога разработке подлежали преимущественно общие вопросы социологического знания. Естественно, что не могло быть и речи о развитии частных (в теперешнем понимании) социологических дисциплин. Тем не менее упомянем о некоторых интересных "заделах" в нашей проблематике. Значительный интерес до сих пор представляет работа И.Кухаржевского, подробно проанализировавшего разнообразные теории и концепции, связанные с правовой регламентацией брака в древности [58]. П.Каптерев дал развернутый психологический и исторический анализ структуры, происхождения и направлений эволюции основных внутрисемейных отношений, во многом предвосхитивший ряд современных исследований [46]. М.М.Рубинштейном с удивительной прозорливостью (как показала педагогическая практика XX столетия в Советской России) были исследованы положительные и отрицательные стороны общественного и семейного воспитания [87]. Тесно связанные с проблемами семьи и брака вопросы половых ролей, "женского характера", места женщины в культуре, социальной обусловленности и исторической динамики половых различий интенсивно разрабатывались В.М.Хвостовым [135, 136, 137]. Особо следует отметить небольшую, но очень содержательную статью Питирима Сорокина "Кризис современной семьи (социологический очерк)" [110]. В этой работе отчетливо выделены основные тенденции развития и изменения семейных отношений в XX в., получившие позже многочисленные эмпирические и статистические подтверждения в работах иных исследователей: "ослабление" союза мужа и жены и союза родителей и детей, изменения процесса первичной социализации и характеристик экономической функции семьи и т.д. Тем не менее прогноз Сорокина оптимистичен: все обнаруженное "...не ведет к гибели семьи вообще. Семья как союз супругов и как союз родителей и детей, вероятно, останется, но формы их будут иными" [110, с. 166]. И конечно же нельзя не упомянуть М.М.Ковалевского, большое внимание уделившего широкому кругу проблем, относящихся к происхождению главных социальных институтов ("генетическая социология") [50]. Забегая вперед, заметим, что из всех российских социологов, признанных научным сообществом до Октября 1917 г., едва ли не единственным, удостоившимся переиздания своего труда в период торжества исторического материализма как общесоциологической теории, стал М.М.Ковалевский. Речь идет о его работе "Очерк происхождения и развития семьи и собственности" (изданной в русском переводе трижды: в 1895, 1896 и 1939 гг.). Причины столь благосклонного отношения к патриарху отечественной социологии излагаются М.Косвеном в предисловии к изданию 1939 г. и заключаются в том, что К. Маркс называл Ковалевского "другом по науке", а Ф. Энгельс использовал материалы исследования Ковалевского при подготовке 4-го издания (1891 г.) "Происхождения семьи, частной собственности и государства" (ряд изменений и дополнений, особенно в главе о семье). Кроме того, Энгельс ссылался на Ковалевского в предисловии к английскому изданию (1892 г.) "Развития социализма от утопии к науке".
