Социальное прогнозирование в 1960-1990-е годы

Во время хрущевских реформ ситуация изменилась несущественно. Появились два-три энтузиаста, которые параллельно с аналогичными энтузиастами на Западе носились с идеей "футурологии", "пробивали" также идею создания Научного совета по "марксистско-ленинскому прогнозированию" - совершенно утопическая затея, закончившаяся партийными выговорами.

Новоявленное "прогнозирование" встречалось в штыки не только догматиками, и если бы не принципиальная позиция тогдашнего директора Института конкретных социальных исследований А.М.Румянцева, а также некоторых из ведущих социологов (в первую очередь В.Ж.Келле), то никакого социального прогнозирования в те годы появиться бы не могло.
И все же на фоне возрождения отечественной социологии в 60-е гг. в рамках Советской социологической ассоциации возникла исследовательская секция социального прогнозирования (1967 г.), а в первом социологическом институте АН СССР в начале 1969 г. возник первый, единственный и по сию пору, сектор социального прогнозирования (руководитель И.В.Бестужев-Лада).
И сектор, и секция сразу же сделались базой постоянно действующего семинара по социальному прогнозированию, который стал собираться едва ли не каждый месяц, а число участников перевалило за сотню и растворилось в тысячах энтузиастов разных областей прогнозирования, собиравших в 1967-1970-е гг. огромные конференции в университетских центрах страны. В конце 60-х гг., помимо материалов этих конференций, появился ряд первых научных работ прогнозного профиля. Подготовленные в те годы труды по социальному прогнозированию, словно свет угасших звезд, продолжали выходить в 70-е гг., когда уже все опять было разгромлено.
Типичными в данном отношении являлись "Окно в будущее: современные проблемы социального прогнозирования" И.Бестужева-Лады (1970) [16]; "Предвидение и цель в развитии общества: философско-социологические аспекты социального прогнозирования" А.Гендина (1970) [35]; "Методологические проблемы социального прогнозирования" под ред. А.Казакова (1975) [43]; "Вопросы прогнозирования общественных явлений" под ред. В.Куценко (1978) [33] и др.
Руководителем нескольких проектов, автором или ответственным редактором соответствующих монографий был автор настоящей главы. Сборники статей по социальному прогнозированию под ред. А.Гендина (вышло 14 выпусков) относились преимущественно к педагогической прогностике, но некоторые охватывали более широкий круг вопросов, были связаны с методологией технологического прогнозирования вообще. Постепенно курс на "наведение мостов" между социологией и другими науками, аналогичный тому, что имел место в мировой прогностике, дал свои плоды.
В конечном итоге появилось несколько работ, не относящихся собственно к технологическому прогнозированию, но по-своему интересных. Среди них монография Л.Рыбаковского "Методологические вопросы прогнозирования населения" (1978) [54], коллективная монография "Саморегуляция и прогнозирование социального поведения личности" под ред. В.Ядова (1979) [55], монография О.Гаврилова "Стратегия правотворчества и социальное прогнозирование" (1993) [34] и др. Почти все материалы такого характера можно найти в статьях, опубликованных в 1974-1994 гг. в журнале "Социологические исследования".
Метаморфозы социальной прогностики. За очерченными рамками термин "социальное прогнозирование" употреблялся - и до сих пор употребляется - как бы красоты ради. Так, учебник для вузов "Основы экономического и социального прогнозирования" [45] на деле посвящен целиком экономическому прогнозированию, "социальному" там уделено четыре странички - о повышении уровня жизни. Именно так понимали "социальное" в пресловутой "Комплексной программе научно-технического прогресса", и именно так понимают его (как "остаточный соцкультбыт") до сих пор почти все отечественные экономисты.
Социальное прогнозирование, вырвавшееся именно под этим названием на поверхность из тайников интеллектуальной жизни, в сложившихся условиях было изначально обречено. Ему не могло быть места в рамках официальной идеологии социалистического строительства и движения к коммунизму, поскольку здесь господствовала не логика прогноза, а нормативно-идеологическая догматика. В этой атмосфере возник, на первый взгляд, загадочный, но вполне объяснимый феномен как бы имитации прогнозирования. В 1967-1991 гг. в СССР появилось свыше полутысячи монографий и несколько тысяч статей, в которых детально описывалось, как прогнозировать, но не содержалось никаких конкретных прогнозов, тем более технологических. В секретных документах для сугубо служебного пользования мы видим лишь более или менее грубую подделку прогнозирования. Социальное прогнозирование тем более не составляло в этом ряду исключения. Даже работы, выполненные в парадигме технологического прогнозирования, сводили эксплора-торный подход к набору социальных проблем, вроде бы преодолимых и преодолеваемых, а отнюдь не выводимых на сколько-нибудь отдаленную перспективу. Нормативный же подход полностью тонул в догмах "научного коммунизма". Работы по глобалистике, в изобилии появлявшиеся во второй половине 70-х - первой половине 80-х гг., целиком сводились к "критике буржуазной футурологии". Работ в русле альтернативистики не было (и до сих пор нет).