История исследований социальной структуры и стратификации в России

Уже с конца 60-х гг. XIX в. в России появляются работы о роли "производительных классов" в экономической жизни России, источниках их пополнения, внутриклассовых различиях, бытовых особенностях жизни (В. Берви-Флеровский, А. Исаев, О. Шашков, Е. Дементьев и др.).

Одним из первых было исследование В. Берви-Флеровского "Положение рабочего класса в России" [9], которое, по словам К. Маркса, "хотя совершенно не удовлетворяло с точки зрения чисто теоретической", было все же самым значительным среди всех других, появившихся после работы Ф. Энгельса "Положение рабочего класса в Англии" [150]. Автор этой книги подробно описывал факты бедственного положения русских рабочих, и источник зла видел в капиталистической организации производства.
К концу XIX в. появляются исследования, построенные на более широкой сравнительной основе: например, исследование Е. Дементьева "Фабрика", в котором автор анализирует деятельность 109 фабрик Московской губернии [27].
С 1882 г. до конца века главным поставщиком информации становятся отчеты фабричной инспекции, введенной в России по образцу европейских стран. И хотя они составлялись нерегулярно, имели описательный характер и быстро устаревали, не поспевая за динамическими процессами развития, ряд отчетов (Я. Михайловского, И. Пескова, В. Святловского и др.) были с научной точки зрения содержательны и представляли фактический материал для аналитического осмысления [97], т.е., другими словами, то, что раньше делалось земской статистикой, теперь перекочевало в города. Многие редакции журналов, научные общества, частные лица начинают проводить эмпирические исследования, среди которых были достаточно глубокие, отличавшиеся стройностью изложения и вполне представительными данными, сохранившими научную ценность не только для историка, но и для социолога наших дней [23].
В изучении социальной структуры общества акцент делался на определении общих понятий - социальное взаимодействие, социальные связи. В начале XX в. поиск концентрируется вокруг таких проблем, как "рабочий вне производства", "рабочий на производстве", "особенности рабочего класса в России", что обусловлено ростом численности российского рабочего класса, а также тем, что "рабочая проблематика" в этот период была в центре внимания социологии практически во всех странах мира, но в первую очередь - в странах Юго-Восточной и Восточной Европы: в этом регионе капитализм развивается значительно позже, чем в Западной Европе. Исследовательская ситуация изменяется, возрастают масштаб и уровень разработок. Разные социальные круги российского общества по-своему были заинтересованы в знании фактов из жизни рабочих [53, 65, 67, 68, 130, 132, 139, 143, 145]. Новым в литературе XX в. было и появление работ, методологически обобщающих способы сбора данных, уточняющих их эффективность, границы взаимозависимости. На международных социологических конгрессах (Париж - 1903 г., Лондон - 1906 г.) с докладами об историческом развитии классов и сословий выступили русские социологи М. Ковалевский, Е. де Роберти, И. Лучицкий.
Однако на качестве исследований сказывалось отсутствие организующего и координирующего исследовательские усилия специального учреждения, обобщающего результаты, унифицирующего методики и техники исследований. Была предпринята безуспешная попытка возложить эти обязанности на "Научное общество имени А.А. Чупрова по изучению общественных наук" (1912 г.), ибо многие материалы по рабочему классу в России были просто собраны в "социальном музее" при Московском университете. Последующая попытка имела место уже после революции и была связана с деятельностью "Социологического Института" (1919-1920 гг.) во главе с П. Сорокиным, который собирал эмпирический материал по социальной перегруппировке населения Петрограда и изменениям в уровне жизни разных слоев за годы войны и революции. Главное внимание уделялось не общей картине социальной структуры, а ее составляющим. Сказывалось и нарастающее влияние марксизма. Книга Ф. Энгельса "Положение рабочего класса в Англии" стала образцом для многих исследователей начала XX в. Исключением в этом плане был В.М. Хвостов: он попытался дать общее толкование социальной структуры как совокупности разных форм человеческой деятельности. Сочетание общественных течений, союзов и организаций, по Хвостову, создает конкретную социальную структуру общества, каждый элемент которого обладает своими особенностями. "Группы" чаще склонны к солидарности и кооперации, тогда как "классы" - к конкуренции и борьбе. Чем более подвижна общественная жизнь, чем свободнее люди могут комбинировать "общественные круги", тем демократичнее общественная структура и напряженнее духовное общение, а последнее составляет суть социальной реальности, выступающей в двух видах: стихийно-подсознательном (паника, массовые психозы, мода, войны, национальный характер) и рациональном (реформы, идеалы, научные и политические программы) [141].