Следует подчеркнуть, однако, что практически все основные работы классиков политической экономии насыщены элементами моральной философии. Реализация утилитаристского принципа связывается ими не с освобождением животных начал человека, напротив, она рассчитывает на довольно развитого в умственном и нравственном отношениях индивида, предполагает поддержание благородства характеров. Иными словами, `обыкновенный средний` обыватель еще должен был дорасти до настоящего `экономического человека`. Неоклассический этап. Если в работах классиков политической экономии наблюдается сложное переплетение экономических и неэкономических, научных и этических подходов, то `маржиналистская революция` 1870-1880 гг. наполнена пафосом методологического очищения экономической теории от `посторонних` примесей в виде политических и моральных принципов. Модель `экономического человека` в собственном смысле слова появилась именно здесь. При этом маржиналисты смещают фокус в плоскость потребительского выбора, и человек у них предстает как максимизатор полезности. В основе его поведения лежит уже не столько эгоизм, сколько в возрастающей степени экономическая рациональность. Индивид не только исчисляет свою выгоду, но и оптимизирует свои действия, - кстати, дело совсем не простое. `Нормальный` человек уподобляется профессору экономики. Зато его нравственные качества, похоже, перестают интересовать исследователей этого направления. Существенно и то, что полезность представляется маржиналистами как функция. Это предполагает введение дополнительных экономических предпосылок относительно характера индивидуальных предпочтений: предусматриваются их устойчивость, транзитивность, монотонность насыщения. В результате открывается путь к использованию математического аппарата. В рамках маржинализма несколько особняком от математического направления [У. Джевонс (1835-1882); Л. Вальрас (1834-1910); В. Парето (1848-1923)], разрабатывающего концепцию общего экономического равновесия, стоит субъективистское направление во главе с лидером австрийской школы К. Менгером (1840-1921) и его последователями Е. Бем-Баверком (1851-1914) и Ф. Визером (1851-1926). Менгеровским человеком движет одна `руководящая идея` - стремление как можно полнее удовлетворить свои потребности. Оно заложено в человеке самой природой и не нуждается в поддержке закона или силе принуждения, свободно от всякого общественного интереса. Новые экономические институты, по Менгеру, возникают вследствие понимания частью предпринимателей выгодности каких-то хозяйственных форм. Остальные имитируют их успешные действия, которые затем подкрепляются мощными силами привычки и закона. Представители австрийской школы последовательно утверждают принцип методологического индивидуализма. Кроме того, человек в их понимании не является `моментальным оптимизатором` и не свободен от ошибок. Попытки синтеза маржиналистских и социологических подходов предпринимаются А. Маршаллом (1842-1924), который пытается ввести в экономическую теорию `человека из плоти и крови`, заставив его действовать в рамках оптимизационных моделей. Но стремление к точности заставляет отбирать формы поведения, которые более устойчивы и доступны измерению в денежной форме. В итоге эмпирические наблюдения над поведением человека и рабочие оптимизационные модели расходятся все дальше и дальше. Последняя точка в этом расхождении ставится в `споре о методах` (Methodenstreit) К. Менгера с лидером молодой немецкой исторической школы Г. Шмоллером (1838-1917) в 1883-1884 гг.18 . Победа К. Менгера означала разрыв основной ветви экономической теории с историко-социологическими течениями. Наступает пора ее профессионализации и оттачивания рабочих инструментов. Фигуры наподобие Й. Шумпетера, не оставляющие попыток синтеза и говорящие о необходимости включения в экономический анализ экономической социологии, остаются в гордом одиночестве. Этап профессиональной зрелости. Он наступает в 20-30-х годах XX в. и связывается в первую очередь с развитием основного неоклассического направления (mainstream) в сторону его дальнейшей формализации. В духе В. Парето происходит освобождение экономической теории от всякого рода `психологизмов` (П. Самуэльсон и др.): уже не важно, что и по каким причинам максимизируется, важны приписываемые человеку логика выбора и последовательность действий.
|