Неоэволюционизм(neoevolutionism) - теоретическая школа, возникшая в середине 20-го столетия и пытавшаяся вновь оживить объяснение социального изменения в соответствии с эволюционными принципами.
Неоэволюционизм получил наиболее сложное в теоретическом плане выражение в работах Парсонса (1964, 1966, 1971), посвященных систематической попытке показать, что функционализм мог бы произвести адекватную оценку социального изменения, а неоэволюционная теория - преодолеть недостатки предшественников.
Эволюционизм в 19-м столетии был скомпрометирован тремя принципиальными проблемами: односторонним предположением; неспособностью адекватно определить промежуточные стадии развития между простыми и сложными обществами; моралистским и этноцентристским представлениями о прогрессе. Проблема однолинейности в неоэволюционном подходе решается проведением различия между общим процессом эволюции, понимаемым с точки зрения главных культурных, институционных или структурных открытий (языка, письменности, правовых систем, денег, рынков, бюрократии, стратификации и т.д.), достигаемых обществами в разное время, и конкретной эволюцией определенного общества.
Развитие подобных крупных достижений (или эволюционных всеобщностей, как называет их Парсонс) играет решающую роль в его подходе. `Всеобщности` увеличивают социальную дифференциацию и, следовательно, `общую способность общества к адаптации`. Поскольку эволюционные всеобщности могут быть `заимствованы` или перенесены из одного общества в другое, определенный эволюционный путь какого-либо конкретного общества не обязательно последует за общей эволюционной моделью. Данные понятия позволяют Парсонсу также заняться характеристиками промежуточных стадий социального развития, что достигается посредством использования достигнутой степени структурной дифференциации и видов принятых интегративных решений.
В действительности это эквивалентно числу и видам задействованных эволюционных всеобщностей. Парсонс выявляет пять различных стадий в общем эволюционном процессе, каждая из которых иллюстрируется историческими или существующими обществами. Заключительная стадия - развитого индустриализма - `конец` эволюционного процесса и будущее всех существующих в настоящее время обществ, еще не достигших индустриализации. Решение последней проблемы - получения ценностно-свободного определения эволюционного прогресса - становится очевидным. В схеме Парсонса понятия `прогресса` сводятся к эмпирически определяемой концепции `общей способности к адаптации`. Другие неоэволюционные теоретики - антропологи Салинс и Серне (1960) - разделяют тактику использования эмпирически идентифицируемых критериев. Однако они не столько верят в `эволюционную всеобщность`, сколько утверждают, что эволюционный прогресс можно измерять путем эффективности эксплуатации обществом энергетических ресурсов в связи с возросшей автономией от факторов окружающей среды и способностью вытеснять и замещать менее развитые общества. Парсонс (1964) уверен в том, что неоэволюционная теория имеет существенные значения для политики развития `третьего мира`. Именно здесь становится заметным большинство недостатков его подхода.
Путем полемики А. Г. Франк (1969) показывает, что неоэволюционной теории Парсонса или экономической версии, предложенной У.У. Ростоу (1960), недостает восприятия исторической связи между развитием и недоразвитостью. Ведь прогресс `первого мира` ведет к сохранению недоразвитости `третьего мира`, несмотря на многовековую подверженность диффузии `западных` эволюционных всеобщностей, ценностным `достижениям` и `универсализму` , подкрепляющим образцы отношений в индустриализованных обществах. Сомнительно также, действительно ли Парсонс преуспел (или же предполагал преуспеть) в создании ценностно-свободной теории социального изменения. Развитие все еще понимается в западных терминах, не способных объяснить ситуацию в странах `третьего мира` и, более того, коммунистического мира.
Одной из решающих эволюционных всеобщностей для Парсонса является `демократическая ассоциация` (нацеленная на то, чтобы отделить власть от бюрократических учреждений). Индустриальные общества, пшенные такого политического комплекса, вроде СССР, продолжают тогда быть девиантными или патологическими примерами развития. Таким образом, его подход может легко дать теоретическое оправдание демократическим властям, желающим вмешиваться в дела `третьего мира`, где коммунистические движения угрожают установить контроль над государством. Другие важные критические аргументы имеются у Гелнера (1964), Поппера (1957) и Бендикса (1970).
Посетители больших гипермаркетов, концертных залов, аэропортов, вокзалов давно обратили внимание на то, что чистота в помещениях с большой площадью поверхности полов поддерживается не армией уборщиц с половыми тряпками, а с помощью средств малой механизации, а именно поломоечными машинами
