Судя по данным обследований бюджетов домохозяйств, возросший уровень не-
дофинансирования социальных программ в сочетании с уменьшением возможностей
федерального центра по межрегиональному выравниванию социальных расходов
привели к усилению регрессивности социальных трансфертов, еще более ослабив их
ориентацию на нуждающиеся домохозяйства по сравнению с докризисным периодом.
Эффективность ряда направлений социальной защиты, таких как выплата пособий на
детей и финансирование программ занятости, упала до критического уровня. Офи-
циальная помощь в этих сферах перестала оказывать значимое влияние на положение
уязвимых групп. При существующих объемах государственного финансирования
сложившаяся система социальной защиты не способна выполнять большинство
возложенных на нее функций.
Данные обследований бюджетов домохозяйств свидетельствуют, что меры в об-
ласти социальной политики, предпринятые после кризиса 1998 года на федеральном,
региональном и муниципальном уровнях, явно недостаточны. Они не только не сокра-
тили, но в ряде случаев (например в сфере выплаты социальных пособий) способство-
вали дальнейшему возрастанию разрыва между юридически закрепленным объемом
социальных обязательств государства и ресурсами, которые фактически направ-
ляются на их выполнение. Этот разрыв достиг такой глубины, что правомерно было
бы ставить вопрос о перерождении "социального государства", каким оно предстает в
российском законодательстве, в "виртуальное социальное государство", в котором из-
за отсутствия финансирования ни одна из социальных функций не реализуется в том
виде, в котором она предусмотрена законом.
Для "виртуального социального государства", в направлении которого Россия стре-
мительно продвигалась в послекризисный период, характерной чертой становится ти-
пичная для многих стран третьего мира сегрегация социальной политики по принципу
"социализм для богатых - капитализм для бедных". Объем ресурсов, направляемый в
пользу нуждающихся, оказывается явно недостаточным для сколько-нибудь замет-
ного облегчения их положения, а основная часть социальных трансфертов попадает в
распоряжение граждан с высокими и средними доходами. Последние в меньшей сте-
пени нуждаются в социальной защите, но обладают достаточным политическим весом
и влиянием, чтобы блокировать решения, ведущие к перераспределению социальных
трансфертов в пользу бедных домохозяйств.
Судя по всему, российское общество все еще не готово открыто признать несостоя-
тельность подобной модели социальной защиты и несоответствие законодательно
закрепленных социальных гарантий экономическим возможностям страны и действи-
тельным социальным нуждам ее граждан. Об этом свидетельствует, в частности, и то
обстоятельство, что предвыборные экономические платформы ведущих политичес-
ких партий и блоков, являясь в целом относительно реалистичными в вопросах эконо-
мической политики, остаются по-прежнему откровенно популистскими в вопросах
политики социальной. Однако сложившаяся модель социальной политики в силу ее
крайней неэффективности едва ли может быть устойчивой в течение длительного
времени. В зависимости от экономической ситуации ее эволюция может происходить
по меньшей мере в двух различных направлениях.
В случае, если экономический рост в ближайшие годы приобретет устойчивый
характер, уровень финансирования социальной сферы может быть в короткие сроки
восстановлен до предкризисного уровня. Тогда структурные реформы могут быть
ориентированы не на ограничение масштабов всеобщих социальных трансфертов, а
на постепенное устранение элементов, унаследованных от социалистического прош-
лого и не отвечающих условиям рыночной экономики. Это касается прежде всего
отказа от субсидий на потребительские товары и услуги, а также от категориальных
привилегий и льгот.
Как показывает опыт Центральной и Восточной Европы, магистральным направ-
лением эволюции социального законодательства в подобных условиях может стать
формирование сравнительно дорогостоящего "государства всеобщего благосостоя-
|
